Философ Гердер в 1778 году высказал мысль – недостойно носить в волосах украшения из перьев, перчатки и юбки на обручах. Именно тогда все чаще и чаще стали упоминать об античности, причем совсем не только как о «старинных образцах», о и как образцах для подражания в современности.

Возник конфликт между стремлением воскресить то, что давно ушло в прошлое и современностью. Этот конфликт затрону и моду. В 1780-1790 годах все тенденции, которые к тому времени были склонны к классицизму, переходят к античности. Скульптура и живопись, политика и женская мода возвращаются к возвышенной простоте.

Сначала античность начинает проникать в моду окольными путями. Известная всему Парижу балерина Салле в 1734 году выступила в балете «Пигмалион и Ариадна». На ней была надета юбка без обручей. Париж освистал балерину, ведь в то время костюм рококо достиг там наивысшего расцвета.

Но Англия приняла ее горячо. Именно в Англии и была подготовлена почва для возникновения нового стиля. В Лондоне тех времен существовало Общество любителей античности. Оно было основано в 1732 году. Общество неустанно пропагандировало «римский дух и греческий вкус». На все торжества представители этого общества надевали одежду в античном стиле.

Но сначала это были только единичные попытки ввести античный стиль одежды. Повсеместное распространение и признание этот стиль получил только через несколько десятков лет. Французский художник Жак-Луи Давид в 1793 году предложил костюм в античных традициях как национальный костюм героя Французской революции.

В мужской моде это успеха не имело. Но в женской моде культ античности был принят почти безоговорочно. Против этого возражали в основном писатели, теоретики и блюстители нравственности. Один из таких «сторонников красоты женщины» в 1787 году говори, что не следует носить прилегающее платье, да еще и из мягкой ткани. Ведь оно слишком подчеркивает фигуру. И это уж не говоря о декольте!

Этот довод казался противникам новой моды самым важным. С их точки зрения абсолютно неестественный обруч защищал целомудрие женщины и охранял ее. У него было столько плюсов, что забывать его не следовало. Надо заметить, что врачи того времени с такой точкой зрения не были согласны. Доктор Зёмеринг в 1788 году издает книгу, в которой пишет о вреде корсетов.

Но, как известно, мода мало слушает как медиков, так и блюстителей нравственности. Никому не известно точно, когда именно восторжествовала туника из тонкого льняного полотна или муслина и шмиз.

В те времена всю Европу, в том числе и великосветскую Францию, захватила англомания. И это вполне понятно. ПО части мужской одежды Англия была наиболее удачлива. Ведь моду там творили денди, артисты и лорды. Лорд Кэррик прославился на всю Европу своим плащом, который имел несколько воротников, лорд Спенсер – жилетом, лорд Кэтогэн – прической. Англичане принесли в моду новые плащи, прически и комбинации цветов, которые соответствовали их прихотям.

Во Франции же были очень сильны революционные настроения. Там начинают носить обувь с высокими закругленными каблуками а ля Пан и грубые башмаки а ля Франклин.

Названия некоторых деталей женской одежды того времени так же говорят о политических пристрастиях Франции, которые связывались с провозглашение американской независимости. Это, например, а ля нувель Англетер, а ля Филадельфиа, а ля Андапенданс, а ля Бостоньен.

До революционного французского покроя оставался всего один шаг. Элегантные французы надевают подтяжки и деревянные башмаки сабо. До 1792 года красный колпак носили только каторжники. Теперь же он становится символом якобинцев вместе с курткой, а ля Карманьоль, которая была позаимствована из одежды крестьян. Возникает протест против коротких придворных панталон. С курткой стали носить широкие и длинные холщевые штаны матло. Эти штаны были заимствованы из одежды моряков. Их можно рассматривать как разновидность современных джинсов.

Такой костюм существовал очень недолго. Но он стал основой многих вариантов национальной одежды. Естественно, что на национальные костюмы понятие «мода» не распространялось. В те времена национальный костюм стал признаком разделения общества по сословиям.

Но в то же время существовал и другой костюм, так называемый «апореволюционный».

Такие костюмы носили сторонники монархии и «золотая» молодежь, которых называли мервеёэ и анкруаябль. Представители анкруаябль стали создавать новую моду. Из этих идей творцы новой моды стали извлекать пользу. Модистки и портные стали обрабатывать эти идеи, приспосабливая их к реальной жизни.

Как уже не раз бывало в истории моды, в стиле их одежды просматривается увлечение нового, очень энергичного поколения современными идеями. Представители анкруаябль очень хотели задавать модный стиль одежды при помощи самых оригинальных способов. Они начинают надевать фраки, которые сшиты намеренно плохо. До той поры галстук был очень изящным украшением одежды. Анкруаябль представляют его как карикатуру – повязывают его так, что он частично закрывает лицо.

Такую традиционную часть одежды, как жилет, застегивают через пуговицу, с некой небрежной элегантностью. На волосы, которые около ушей сильно завиты в локоны, надевают огромную двурогую шляпу. Размер головы увеличивается и у их партнерш мервеёз. Они сильно завивают волосы и носят на них громадные чепцы, котрые украшаются большим количеством лент. Иногда чепец дополняется клювообразным козырьком.

Платье их по сути дела представляет собой обычный расширенный шмиз. По сути дела это тонкая длинная рубашка из полотна или муслина. У нее очень большое декольте и короткие рукава. Пояс перемещен под самую грудь. По нижнему краю юбки и на рукавах платье украшалось большим количеством воланов.

Как по покрою, так и по форме шмиз в те времена шили как подражание пеплосу и хитону античных богинь. Эти богини одинаково очаровывали как портных, так и художников. Шмиз прожил в моде очень долгую жизнь. После коротких и неудачных экспериментов ему удалось пережить и Конвент, и Директорию, и Французскую революцию. Он начал выходить из моды только при Наполеоне, но еще очень долго использовался как неглиже.

За все то время, пока шмиз был в моде, в нем произошло очень много перемен. Можно сказать, что изменилось его «содержание». Сначала развитее шмиза некоторым образом соответствовало настроениям скептиков. Но вскоре мода сманилась на более фривольную, так называему. Моду «а ля соваж» или «нагую» моду.

Хотя при «нагой» моде материал значительно экономился, но это направление оличалось пристрастием к драгоценностям. Такая мода очень быстро стала предметом обсуждения всего общества, она стала постоянной мишенью для разного рода нареканий, возбуждала постоянные насмешки.

Врачи отмечали, что очень многие люди стали жертвами этой моды. Путешественники же были в ужасе от того, насколько смелы женщины Парижа. В 1802 году «Журнал де мод» очень советовал всем своим читательницам сходить на Монмартрское кладбище и своими глазами увидеть, сколько женщин умерло от простуды, едва достиг 30 лет, из-за приверженности к «нагой» моде.

А те путешественники, которые побывали в Париже, писали, что те наряды, которые там считаются элегантными и сдержанными, сотню лет назад не надели бы даже женщины легкого поведения. Но мода на шмиз все равно продолжалась, невзирая на все предостережения врачей и насмешки.